Стояла тропическая ночь. Тишина, наконец-то, наступила В подразделении, уставшем за несколько дней передислокации и развертывания в новом непривычном для Советской Армии климате. Дневная жара выводила, вверенный старшему лейтенанту Карташову, личный состав из себя. Дневное времяпрепровождение на открытом воздухе противоречило задачам секретности и маскировки. Поэтому все работы, в том числе и погрузочно-разгрузочные здесь, на Острове Свободы, и дома, при формировании транспорта, проводились строго в ночное время.
Конечно, отправлялись из места постоянной дислокации в мороз, грузились сначала в вагоны, затем пароход. В условиях повышенной секретности. Затем, преодолев Атлантический океан, прибыли в порт назначения. А здесь снова, разгрузка, передислокация, палатки, боевое охранение. Остров Свободы.
Как сердце советского человека замирало при одной только мысли, что революция, о которой все учебники истории трубили в прошедшем времени, вдруг возьми, да и произойди сегодня. И не где-нибудь в холодных широтах, не приспособленных для жизнедеятельности, а здесь, на Кубе, в подбрюшье США. Вот уж не ждали, не гадали проклятые капиталисты. И конечно, что за революция, как писал кто-то из родоначальников революции той, прошлой, которая не умеет себя защищать?
Кстати, как там боевое охранение? Кажется, стало прохладнее, можно принять нормальный вид, пусть не парадный, ни к чему. Но проверить охранение, стоит, пока тихо. Пора обойти караулы.
Карташов встал из-за стола, одел головной убор, выданный вместо фуражки, поправил камуфляж перед зеркалом, висевшим на столбе, вышел из палатки. Пройдя около половины периметра, проверив посты, Карташов, вдруг заметил одного из часовых в непонятной форме одежды, в полумраке было и не разобрать, какой-то на верхней части тела военнослужащего разрисованный спиралевидный рисунок.
Ну, это полное нарушение маскировки столь ярким рисунком пестрой раскраски. Не успел Карташов придумать что сказать бойцу, ефрейтору Скокову,
как урезонить, самопроизвольно он сделал два или три шага и приблизился к Скокову настолько, что смог различить, что непонятный сначала рисунок – это змея.
Огромный удав, в последствии оказалось, Кубинский, обвил худощавого бойца, который боялся уже пошевельнуться. Ну, какие в наших широтах змеи? Гадюки, да ужи, максимум метр в длину. Сами бедные боятся человека. Только от неожиданности, при приближении, а то и при нападении, как думают эти холоднокровные животные, на их зону обитания или, еще хуже, гнездо с выводком, способны напасть на человека. А эта змея – другое дело. Просто гигант какой-то. Метра четыре в длину, а толщина какая, с руку, нет, с две руки.
Карташов занервничал. Надо было срочно спасать бойца. Достал табельный Макаров и выстрелил змее в голову. Заняло это лишь несколько секунд. Гигантская змея конвульсивно заерзала на теле ефрейтора, стал слышен треск ломающихся костей, сжимаемых неимоверной силы гигантских мускул пресмыкающегося. В результате страшного удушения и, потом выяснилось, перелома всех ребер, а так же, разрыва ряда внутренних органов, Скоков умер. Утром насчитали четыре или пять оборотов змеи вокруг худощавого парня.
Карташов же отошел за палатку и … застрелился.
P.S. Из разговора с местными выяснилось, что холоднокровные твари часто заползают к теплу в человеческие владения ночью. Они не агрессивны и человека в качестве пищи не рассматривают по причине несовместимых для этого размеров. По крайней мере удавы, по крайней мере на Кубе. В данном случае нужно было просто спокойно снять, распутать и отпугнуть животное, не нанося никому из участников процесса, травму.
Владимир Матвеев
